Потребителски вход

Запомни ме | Регистрация
Постинг
28.11.2011 09:24 - 20. ВИКТОР ТЕПЛЯКОВ - ПИСЬМА ИЗ БОЛГАРИИ
Автор: devnenetz Категория: История   
Прочетен: 1188 Коментари: 0 Гласове:
0

Последна промяна: 28.11.2011 09:27



ПИСЬМО СЕДЬМОЕ

Ему же.

Варна, 10-го Maя.

   Только три дни тому назадъ, какъ я возвратился изъ Праводъ, и въ продолженіе столь короткаго времени -- сколько новыхъ картинъ, новыхъ чувствъ, мыслей и впечатлѣній! 5-го сего мѣсяца судьба вовсе неожиданно привела меня въ первый разъ на кровавый пиръ смерти: раздольный пиръ! я почти участвовалъ въ грозной гекатомбѣ Эски-Арнаутларской. Издали все это довольно живописно; цвѣтъ оттоманской крови какъ нельзя болѣе красенъ; но, чтобы не навлечь на себя упрека, столь справедливо заслуженнаго болтливымъ барашкомъ Гамильтоновымъ: "Bйlier, mon ami, commencez par le commencement!" -- спѣшу разсказать вамъ предварительно все, что для меня предшествовало побоищу, коимъ открылась кампанія текущаго года.

   4-го сего мѣсяца обѣдалъ я въ послѣдній разъ у генерала К. въ Праводахъ. Въ это самое время были приведены къ нему два турецкихъ переметчика и въ ту же минуту допрошены. О движеніи непріятельской арміи сообщили они, между прочимъ, слѣдующее: великій визирь, Гуссеинъ и Али-Паша, начальникъ турецкихъ регулярныхъ войскъ, направились къ Силистріи и къ Виддину. Али-Паша расположился лагеремъ на высотахъ Яни-Базара и началъ окапываться въ семъ мѣстѣ. По увѣренію переметчиковъ, всѣ силы сего послѣдняго простираются едвали до 7,000 воиновъ.-- Жалованье турецкаго иррегулярнаго солдата состоитъ изъ 40-ка піастровъ въ мѣсяцъ (около 46-ти нашихъ рублей) и выдается черезъ каждые три или четыре мѣсяца.

   "Согласитесь, что обстоятельства не вовсе благопріятствуютъ вашему возвращенію въ Варну" -- сказалъ мнѣ генералъ К., отпустивъ допрошенныхъ Турокъ. -- "Непріятель почти на вашей дорогѣ: не лучше-ли погостить у насъ, по крайней мѣрѣ до тѣхъ поръ, пока его замыслы сдѣлаются нѣсколько поопредѣлительнѣе? Притомъ же" -- воскликнулъ онъ съ тонкой, но едвали веселой усмѣшкою -- "вы ѣдете въ понедѣльникъ: черный, тяжелый день!" -- Кто умретъ въ нынѣшнемъ году -- гласитъ, кажется, достопочтенный рыцарь Джонъ Фальстаффъ -- тотъ въ этомъ случаѣ квитъ съ будущимъ -- а потому, отблагодаривъ генерала за его участіе, я между прочимъ замѣтилъ, что весь геній знаменитаго Mатвея Ленсберга, означающій столь явственно благопріятные и несчастливые дни, не въ силахъ отвратить меня отъ моего намѣренія. -- "Прощайте же!" -- сказалъ, обнимая меня мой добрый, почтенный хозяинъ. Я крѣпко сжалъ его руку; темныя думы о войнѣ и о слѣпыхъ, печальныхъ ея случайностяхъ пощипывали грудь мою; но къ чему исповѣдываться, какимъ образомъ путникъ вашъ оставилъ человѣка, столь богатаго этой милой, увлекательной вѣжливостью сердца, которая безъ сомнѣнія извѣстна весьма немногимъ изъ вашихъ свѣтскихъ расточителей ласковыхъ словъ и поклоновъ! -- Вьюкъ мой былъ уже на конѣ; что бы пуститься въ путь, конвойные Донцы и слуга мой ожидали только моего прибытія. Посреди этой толпы увидѣлъ я двухъ турецкихъ переметчиковъ. Одинъ изъ нихъ поразилъ меня своимъ колоссальнымъ ростомъ, своей гордой, воинственной поступью; другой -- блескомъ женоподобной красоты своей, цвѣтомъ юнаго, почти отроческаго возраста. Оба правовѣрные явились къ нашимъ аванпостамъ и передались, наскучивъ дисциплиною регулярныхъ войскъ, посреди коихъ принуждены были тянуть лямку. Ровно въ 3 часа по полудни я распрощался съ Праводами.

   Дорога отъ сего городка до Варны извѣстна вамъ изъ предыдущихъ писемъ моихъ. Пріѣхавъ довольно рано въ Эски-Арнаутларъ, я поспѣшилъ освободиться отъ груза поклоновъ, кои привезъ генералу Р-ну изъ Россіи отъ его семейства. Не стану говорить вамъ о безконечныхъ распросахъ и радости, коими сей злополучный воинъ встрѣтилъ вашего странника -- о восторгахъ отца и супруга, для меня (между нами будь сказано|) не совсѣмъ хорошо понятныхъ, но тѣмъ болѣе трогательныхъ, что вѣсть полученная имъ отъ милыхъ сердцу, была послѣднею: луна 5-го Мая взошла надъ его кровавой могилою....

   Уже совсѣмъ смерклось, когда продолжая путь свой, я пріѣхалъ въ Девно и былъ встрѣченъ -- кѣмъ бы вы думали?-- Полковкомъ Е., на лицо, передъ его гостепріимной палаткою. Дружелюбно повелъ меня этотъ почтенный археологъ во глубину шатра своего, и опять осудилъ провести ночь посреди удушительныхъ табачныхъ тучь, шума прежнихъ весельчаковъ, лая собакъ и прочаго, и прочаго. -- Около 7-ми часовъ утра громкіе крики: къ ружью, къ ружью! -- прервали сонъ мой. Я поспѣшилъ одѣться, и выскочивъ изъ палатки, узналъ, что генералъ B., получа внезапное приказаніе соединиться съ генераломъ P., атакованнымъ при Эски-Арнаутларѣ верховнымъ визиремъ, выступилъ уже къ нему на помощь съ двумя егерскими полками. Два казачьихъ полка должны были немедленно слѣдовать за симъ отрядомъ. Можно-ли было не воспользоваться случаемъ, столь благопріятнымъ, для услады сердца манною новыхъ, кровавыхъ впечатлѣній, для пріобрѣтенія, посреди грязи растоптанныхъ тѣлъ, нѣкотораго права хохотать со временемъ, подобно Микромегасу, надъ гордостію пигмей, величающихъ себя полновластными господами -- не только земнаго, но даже и неземныхъ міровъ, со всѣмъ, что въ оныхъ находится! -- Полный смутныхъ, неизъяснимыхъ для собственной души моей ощущеній, я не понималъ самъ что дѣлалъ, вскакивая на первую попавшуюся мнѣ лошадь. Машинально примкнулъ я къ казакамъ, и вмѣстѣ съ ними потянулся по Эски-Арнаутларской дорогѣ.

   Густой туманъ покрывалъ окрестность; казаки шли на рысяхъ; протяжный грохотъ ружій, заглушаемый по временамъ пушечными выстрѣлами, становился съ каждымъ шагомъ слышнѣе и явственнѣе; и вотъ -- Эски-Арнаутларская долина начала уже передъ нами развертываться посреди густыхъ облаковъ тумана и пыли, клубившихся надъ ея зеленой поверхностью. Пестрыя, дремучія толпы смыкались, развертывались, пролетали подобно молніи, или медленно двигались посреди сей волнистой мглы, yсугубляемой дымомъ артиллеріи и безпрестанной пальбою русской пѣхоты. Два-три офицера, не принадлежавшіе къ назначенному въ дѣйствіе отряду и послѣдовавшіе за онымъ, подобно мнѣ, изъ одного любопытства, остановили въ этомъ мѣстѣ коней своихъ. Полчаса похода поусмирили также и въ моей груди бѣшенство этаго браннаго урагана, который сначала столь забавно разбушевался въ ней; разсудокъ началъ мало-по-малу одерживать верхъ надъ моими рыцарскими порывами; въ одну минуту себялюбивая апофѳегма Бомарше сверкнула въ немъ электрической искрою: "Je yeux savoir, moi, pourquoi je me fache!" -- подумалъ я, и подобно моимъ спутникамъ остановилъ свою лошадь. Всѣ мы рѣшились наслаждаться въ перспективѣ высокимъ ужасомъ битвы, развернувшей передъ нами всю роскошь своего дивнаго, неизобразимаго зрѣлища. Реляцію сего сраженія читали, или безъ сомнѣнія прочтете вы во всѣхъ нашихъ газетахъ; но газеты суть, по выраженію остряка Тристрама Шанди, не что иное, какъ только газеты; -- а потому -- вотъ, если вамъ угодно, нѣкоторыя блѣдныя черты картины, занимавшей въ этотъ мигъ всѣ чувства, всѣ умственныя способности безпристрастнаго очевидца.

   Яркозолотое солнце начало мало-по-малу проникать сквозь опаловую дымку тумана, образовавшаго тысячу фантастическихъ фигуръ, кои медлительно удалялись за зеленую ограду горъ и мимоходомъ накрывали ихъ своей серебристой одеждою. Кромѣ густыхъ конныхъ и пѣшихъ массъ, вращавшихся, какъ я уже сказалъ вамъ, посреди сего дымнаго океана; кромѣ гибельнаго блеска, озарявшаго по временамъ зыбучіе края его; кромѣ глухаго, торжественнаго грохота -- я сначала ничего не видалъ и не слыхалъ болѣе. Дни нашего золотаго корнетства -- вы конечно не позабыли ихъ! удалые манёвры -- помните ли, какъ и мы съ вами гарцовали нѣкогда посреди ихъ шумнаго вихря, передъ взводами залетныхъ гусаръ своихъ? -- Ну вотъ вамъ нѣкоторое сходство съ тѣмъ, что въ эту минуту представлялось глазамъ моимъ. Вскорѣ однакожъ декорація перемѣнилась: туманъ совершенно разсѣялся, и великолѣпное солнце заблистало надъ зрѣлищемъ, для изображенія коего едвали есть слова на языкѣ поэзіи, краски на палитрѣ живописи, звуки въ гармоніи музыки.

   Мѣстоположеніе Эски-Арнаутларскаго лагеря извѣстно вамъ изъ послѣдняго письма моего. Прошу-же привести себѣ на память этотъ крутой и глубокій ровъ, который отдѣляетъ русскіе шатры отъ цѣпи горъ, зеленѣющихся на противоположной сторонѣ оврага. Все было тихо въ немъ и вокругъ него, во время моего проѣзда въ Праводы;-- грозныя, необозримыя толпы рвались черезъ него теперь, подобно волнамъ крутимаго бурею океана. Впрочемъ, безъ всякихъ фразъ, представьте себѣ, если можете, волненье пятитысячной конной толпы, летѣвшей во весь опоръ на неподвижные русскіе кареи; начертайте въ умѣ своемъ яркую пестроту живописнаго турецкаго одѣянія: руки до самыхъ плечь обнаженныя, чалмы съ размотавшимися и клубимыми вѣтромъ шалями;вообразите ослѣпительный блескъ пяти тысячь сабель, пикъ, ятагановъ, облитыхъ лучами полдневнаго солнца; внемлите далекому ржанью коней; звѣрскимъ воплямъ, громкимъ, свирѣпымъ угрозамъ и проклятіямъ -- и только тогда обратите мысли свои на эту дикую ватагу, которая, подобно алчной саранчѣ, ударила на лѣвый флангъ нашъ. Тогда русскіе штыки засверкали; два или три полка нашей пѣхоты двинулись ей па встрѣчу. Наступательный барабанъ загремѣлъ въ рядахъ ихъ, рѣзкіе, пронзительные рога завыли вмѣстѣ съ его нестройнымъ грохотомъ. Вы помните, что слѣпой отъ рожденія Сандерсонъ, представлялъ себѣ красный цвѣтъ подобнымъ треску военной трубы: не постигаю, почему и въ моемъ умѣ звукъ и цвѣтъ какъ будто слились въ сію мучительную минуту -- багряный цвѣтъ крови съ этими раздирающими -- трубными и барабанными звуками! Въ нѣкоторомъ разстояніи отъ непріятельской конницы полки наши остановились, быстро построились въ нѣсколько кареевъ -- и мѣдныя челюсти пушекъ выслали огненный вихрь свой. Въ то же самое время батальный огонь русской пѣхоты озарилъ всѣ ея четвероугольники. О, еслибъ душа моя не презирала всякой поэзіи въ прозѣ, такъ точно, какъ презираетъ она несчастный бокалъ шампанскаго, окастраченный примѣсомъ зельцерской или всякой другой воды, то ужь конечно разсказалъ бы я вамъ со всѣми подробностями, какимъ образомъ оттоманскіе всадники, отраженные нѣсколько разъ нашей пѣхотою, отлетали прочь, подобно пѣнѣ волнъ, разбившихся о гранитъ приморскихъ утесовъ, и какимъ образомъ стремились они вновь и вновь на свою добычу! Твердо и неподвижно, какъ будто врытые въ землю, стояли между тѣмъ наши стальные кареи; но наконецъ, находившаяся при одномъ изъ нихъ артиллерія, была отбита -- и вскорѣ самъ онъ исчезъ, окруженный безчисленнымъ непріятелемъ. Тогда, въ продолженіе получаса, я не видалъ ничего, кромѣ сверкавшихъ въ дыму сабель, склонявшихся долу штыковъ, дикаго, бѣшенаго остервенѣнія. Иногда, въ густотѣ сей дремучей толпы, уязвленный конь взвивался на дыбы и повергалъ въ прахъ облитаго кровію всадника; но вообще вся эта сцена была довольно молчаливо разыграна. Когда свѣжій отрядъ нашей пѣхоты; ударившій на фланги непріятеля, принудилъ его наконецъ къ отступленію, то весь окруженный Турками полкъ, столь богатый за полчаса передъ симъ жизнію и дивной, неодолимой храбростью, покрывалъ уже землю своими изрубленными трупами. Въ жизни и въ смерти заключалась впрочемъ вся разница. Мертвый, онъ еще образовалъ обширный правильный четвероугольникъ. Поникли безстрашныя головы; лѣсъ штыковъ не вздымался надъ черными киверами; но издали вы бы подумали, что внезапный сонъ овладѣлъ зѣнницами воиновъ.... Ни одного шагу не было уступлено. Всѣ панигирики, расточенные поэтическимъ ветеранамъ Наполеоновымъ, едва ли достаточны для прославленія мужества, столь непоколебимаго. -- Чувства мои тускнѣли. Этотъ гибельный шумъ, эти кровавые ужасы, какъ будто перешли въ мою голову: она пылала; мой ослѣпленный взоръ помутился. Какъ будто во мглѣ густаго тумана вихрился передъ нимъ конецъ сраженія: хаосъ бѣжавшихъ и преслѣдовавшихъ, рѣдкое пламя огнестрѣльныхъ орудій и напослѣдокъ -- нестройное отступленіе Турокъ по направленію къ Шумлѣ. Наши удержали за собой мѣсто сраженія.

   "Du"sublime au ridicule il n"y а qu" un pas" -- сказалъ, какъ вамъ извѣстно, одинъ великій практическій философъ. Дюжины двѣ русскихъ мужиковъ, съ рыжими бородами въ зубахъ, бѣжали въ это время изо всей мочи съ поля сраженія. По ихъ образцовой наружности мы не могли не узнать добрыхъ, миролюбивыхъ маркитантовъ, коихъ палатки, разбитыя, если припомните, на самомъ краю роковаго оврага, были прежде всего сбиты натискомъ непріятеля. На всѣ наши распросы о Туркахъ, о концѣ сраженія и проч., бѣдняки отвѣчали только однимъ, на скоро сотвореннымъ, крестнымъ знаменіемъ. "O miseri, miseri!" но что же прикажете дѣлать?

   Солнце спустилось уже совсѣмъ къ небосклону, когда все утихло на окровавленной долинѣ Эски-Арнаутларской. Богъ знаетъ для чего вздумалось мнѣ посмотрѣть вблизи на слѣды разыгранной драмы. Я поскакалъ впередъ.... но къ чему изображать зрѣлище довольно пошлое, и весьма рѣдко не унизительное для человѣчества!... Взгляните на эти суровыя лица; посмотрите, какъ ужасна свинцовая блѣдность ихъ, какъ судорожно каждое движеніе мускуловъ, сводимыхъ тяжкимъ, невыразимымъ страданіемъ; посмотрите, какъ страненъ послѣдній лучь жизни въ очахъ, смыкаемыхъ смертію. -- Турки и Рускіе -- взгляните, какъ крѣпко, какъ непробудно спятъ, или засыпаютъ они другъ подлѣ друга, примиренные общей, кровавою участъю! Тѣло генерала Р--на (того самаго, у котораго я былъ наканунѣ съ поклонами отъ его семейства) было узнано мною только по изрубленнымъ на немъ эполетамъ.... Но оставимъ этотъ кровавый базаръ славы; война не наше дѣло; поспѣшимъ въ Варну; завернемъ мимоѣздомъ въ Гебеджи; посмотримъ, до какой степени полковникъ Л. исполнилъ свое обѣщаніе, касательно продолженія нашихъ розысковъ о сихъ дивныхъ колоннахъ, коихъ изображеніе наполняетъ мое длинное письмо изъ Гебеджи къ москвичу К-ву.

   Въ послѣдній разъ объявлю вамъ, что за грѣхи свои я вновь принужденъ былъ ночевать у неизбѣжнаго полковника Е. Во снѣ.... -- Вотъ, слава Богу! исторія обѣдовъ, ужиновъ и наконецъ -- онъ хочетъ наконецъ разсказывать намъ сны свои! -- А почему-бъ не такъ? Но слушайте. Впечатлѣнія сего грознаго дня перешли и подъ крыло Морфея въ смятенной душѣ моей. Таже пальба, тотъ же блескъ оружія, таже кровь, тѣже звѣрскія лица.... Казалось -- (вотъ однако небольшая разница между сномъ и существепностью) -- казалось, будто я самъ участвовалъ въ битвѣ: скакалъ, рубилъ, презиралъ живыхъ и неистово скрежеталъ зубами; упивался разнообразіемъ мукъ -- и съ дикимъ, чудовищнымъ хохотомъ попиралъ умирающихъ.... Потомъ, окруженный кровавыми призраками, чувствовалъ себя во сто разъ несчастнѣе всякаго Сарданапала, промѣнявшаго, какъ повѣствуетъ Байронъ, своей полжизни на полсмерти подобныхъ собесѣдниковъ; потомъ, терзаемый (ужь не во снѣ) мучительной головной болью, сѣлъ на коня, и какъ снѣгъ на голову явился около 9-ти часовъ утра въ Гебеджи передъ полковникомъ Л.

   Сапёры его продолжали рыть и копаться; но никакое удовлетворительное послѣдствіе не увѣнчало, по словамъ полковника Л., трудовъ ихъ. За всѣмъ тѣмъ, сей послѣдній предложилъ мнѣ повезти къ развалинамъ опять свою собственную пару глазъ и на сей конецъ вызвался вновь мнѣ сопутствовать. Около трехъ часовъ по полудни мы сѣли на лошадей и пустились изъ Гебеджи почти въ прежнемъ порядкѣ.

   Тишина сей поѣздки прерывалась по временамъ только пистолетными выстрѣлами нашихъ молодыхъ офицеровъ, довольно искусныхъ стрѣлковъ на бѣду попутныхъ черепахъ, коихъ спины принуждены были тягаться въ крѣпости съ ихъ свинцовыми пулями На этотъ разъ физіогномія колоннъ показалась мнѣ совсѣмъ инаковой. Ряды колоссальныхъ облаковъ напомнили бы какъ туманныхъ героевъ Одиновыхъ, скитаясь по темно-волнистому небу. Вдали на горизонтѣ спускались они почти до самой земли, и плавно, и медленно, подобно огромному погребальному шествію, мелькали другъ за другомъ въ промежуткахъ омраченныхъ ими развалинъ.

- Следва -




Гласувай:
0



Няма коментари
Вашето мнение
За да оставите коментар, моля влезте с вашето потребителско име и парола.
Търсене

За този блог
Автор: devnenetz
Категория: История
Прочетен: 1194358
Постинги: 528
Коментари: 339
Гласове: 1259
Календар
«  Март, 2024  
ПВСЧПСН
123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031